| Председатель Конституционного Суда Российской Федерации, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор Валерий ЗОРЬКИН. |
Председатель Конституционного Суда Российской Федерации, заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор Валерий ЗОРЬКИН.
(Начало в № 35 от 21 сентября и в № 37 от 5 октября 2006 года.)
В Конституционном Суде обжаловалась конституционность положений ст. 9 ФЗ об ОРД. Согласно определениям от 14 июля 1998 года № 86-О и от 6 марта 2001 года № 58-О вопрос о разрешении ограничения конституционных прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий рассматривается уполномоченным на то судьей единолично, как правило, по месту проведения таких мероприятий или по месту нахождения органа, ходатайствующего об их проведении (ч. 1); основанием для судебного решения является мотивированное постановление одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, а перечень категорий таких руководителей устанавливается ведомственными нормативными актами (ч. 2); по требованию судьи ему могут (и, как полагают заявители, не обязательно должны) представляться иные материалы, касающиеся оснований для проведения оперативных мероприятий (ч, 3); постановление выдается руководителю, обратившемуся за разрешением, одновременно с возвращением представленных им материалов (ч. 4). По мнению одного из заявителей, эти нормы противоречат Конституции РФ еще и потому, что ст. 9 не предусмотрено открытое разбирательство, участие сторон на основе принципа состязательности и не указан вид судопроизводства. Статья 9 не предусматривает обязательной проверки судьей материалов, послуживших основанием для обращения органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.
Конституционный Суд разъяснил, что, как следует из ст. 9 ФЗ об ОРД, судья не вправе отказать в рассмотрении материалов об ограничении конституционных прав граждан, но не обязан давать разрешение на проведение оперативно-розыскного мероприятия лишь на основании поступившего к нему представления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, если не приходит к выводу о необходимости такого разрешения, его обоснованности и законности, в том числе с точки зрения требований ст. 1 - 3, 5, 7 и 8 ФЗ об ОРД. В данном случае обязанность обосновать необходимость проведения оперативно-розыскных мероприятий лежит на лицах, обратившихся в суд за разрешением. Поэтому выражение “по требованию судьи ему могут представляться материалы с учетом положения ч. 1 ст. 9 ФЗ об ОРД” означает, что для обоснования своей позиции руководитель, испрашивающий разрешение на проведение оперативно-розыскного мероприятия, связанного с ограничением конституционных прав граждан, может представлять судье (то есть судье можно представлять) все материалы, касающиеся оснований для его проведения, за исключением данных о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, об организации и о тактике проведения мероприятий (ч. 3
ст. 9). При этом надо учесть, что в соответствии с требованиями ст. 9 не только постановление руководителя органа, представляющего в суд материалы для рассмотрения, но и само судебное постановление должно быть мотивированным.
Наделение суда полномочием по осуществлению процедуры независимого одобрения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничениями конституционных прав граждан, не ущемляет эти права, а напротив, создает дополнительную гарантию их защиты. Вместе с тем это не судебное разбирательство и даже не подготовительные действия к судебному заседанию. В данных правоотношениях еще нет сторон, что характерно для уголовного процесса в тех случаях, когда, например, уголовное дело возбуждено по факту и неизвестно, можно ли считать деяние преступлением, кто его совершил или совершает. В процедуре, в которой испрашивается судебное разрешение на проведение оперативно-розыскного мероприятия, проверяемое лицо не является участником процесса и знать о нем не должно. Открытости, гласности и состязательности сторон в этом процессе быть не может, в противном случае негласные по своему характеру оперативно-розыскные мероприятия стали бы просто невозможны, а сама оперативно-розыскная деятельность утратила бы смысл. В то же время оперативно-розыскная деятельность предполагает проведение некоторых мероприятий, таких, как опрос и сбор образцов для сравнительного исследования и гласным путем, на что указано в определении от 9 июня 2005 года № 327-О. Именно поэтому судебное решение выдается органу-инициатору проведения оперативно-розыскных мероприятий и не выдается проверяемому лицу.
Если же лицо, в отношении которого проводятся оперативно-розыскные мероприятия, узнало об этом и полагает, что его права и законные интересы ущемлены, то оно имеет право на обжалование и судебную защиту.
Следовательно, осуществление судебного контроля единолично судьей при рассмотрении материалов об ограничении конституционных прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий допустимо и не является нарушением конституционных прав человека и гражданина.
Устанавливая круг руководителей, правомочных обращаться в суд за разрешением на проведение оперативно-розыскных мероприятий, путем отсылки к ведомственным нормативным актам, ч. 2 ст. 9 ФЗ об ОРД не нарушает прав и свобод граждан, поскольку решение о проведении мероприятия, которое ограничивает конституционные права граждан, принимает не руководитель ходатайствующего органа, а суд.
Положение об “уполномоченном судье”, содержащееся в ч. 1 ст. 9 ФЗ об ОРД, во взаимосвязи со ст. 21 Закона РФ “О государственной тайне” означает, что рассматривать соответствующие материалы может только тот судья, который имеет специальный допуск к сведениям, составляющим государственную тайну. Учитывая, однако, что судьи на период исполнения ими своих полномочий допускаются к сведениям, составляющим государственную тайну, без проведения проверочных мероприятий, предусмотренных ст. 21 названного Закона РФ, следует, что положение ст. 9 ФЗ об ОРД об уполномоченном судье, означавшее необходимость распространения на него требований ст. 21 Закона РФ “О государственной тайне” как условие допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, более не действует и не может применяться судами, другими органами и должностными лицами.
В жалобах оспаривалась конституционность ч. 2 ст. 11 ФЗ об ОРД (определения от 14 июля 1998 года № 86-О, от 4 февраля 1999 года № 18-О), согласно положениям которой результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. По мнению заявителей, эта норма не соответствует ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, согласно которой не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.
Конституционный Суд подчеркнул, что из оспариваемой нормы вытекает, что собирание, проверка и оценка доказательств возможны лишь в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом. При этом все собранные по делу доказательства подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда. Доказательства, полученные с нарушением порядка, установленного УПК, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания всех необходимых обстоятельств при производстве дознания, предварительного следствия и разбирательстве уголовного дела в суде.
Следовательно, результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований ФЗ об ОРД, могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона.
Решение же в каждом отдельном случае вопроса о том, являются ли конкретные материалы, представленные оперативными службами (в том числе аудиозаписи), достоверными и допустимыми и могут ли они с учетом требований уголовно-процессуального закона использоваться в качестве доказательств, относится к ведению судов общей юрисдикции.
Окончание темы в следующем
выпуске страницы “Правовое поле”.
