| Можно ли безнаказанно калечить сотрудников ГАИ на дорогах? Казалось бы, абсурд. Увы, это так. |
Роковой выстрел
Правая рука старшего экипажа капитана милиции Сергея Кузнецова, сжимавшая табельный “макаров” (именно он стрелял по колесам машины-нарушителя), была высунута в окно правой передней двери. Понятно, что после первого выстрела второй патрон уже находился в патроннике. В этот момент произошло непредвиденное: водитель “восьмерки” выскочил из поврежденного автомобиля. Скорее всего, он был в шоке. Молодой человек выбежал на проезжую часть и... оказался прямо перед капотом милицейской машины. До столкновения оставались считаные мгновения. Капитан милиции Сергей Гусев, сидевший за рулем, резко нажал на педаль тормоза и повернул руль влево, чтобы избежать наезда на человека. Патрульный автомобиль врезался в бордюрный камень, и в этот момент прогремел выстрел.
- Я не хотел стрелять, - утверждает Сергей Кузнецов, - все произошло случайно. Можно ли ему верить? Наверное, да. Погоня, стрельба, вдобавок резкое торможение. А патрон уже в патроннике. Что происходит с человекам, сидящим в салоне? Любому школьнику известно, что при торможении тело подается вперед (по инерции). Любой судмедэксперт подтвердит, что в момент резкой остановки мышцы человека имеют свойство сокращаться. Соответственно и рука с оружием (по словам Кузнецова, направленная вверх), торчащая из окна, меняет свое положение. Скорее всего в этот момент и произошел выстрел.
Впрочем, ни тот, ни другой милиционер не растерялись. Увидев, что человек ранен, Кузнецов начал оказывать ему первую медицинскую помощь, а Гусев вызывал по рации “скорую”. Потом врачи скажут, что своевременная медпомощь, оказанная инспекторами ГАИ, спасла жизнь незадачливому лихачу.
По факту случившегося сотрудники отдела собственной безопасности УВД САО Москвы провели служебную проверку, а прокуратурой было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение служебных полномочий). Превышение? А в чем оно? Суд на этот вопрос ответить так и не смог. Ведь инспектор честно выполнял свой служебный долг. Он защищал интересы нас с вами: водителей и пешеходов.
Только прокурорское расследование велось как-то странно: активных следственных действий служителями закона не проводилось. Не верите? Напрасно. Во-первых, допросы проходили выборочно, почему-то не все свидетели инцидента (а их было немало) были приглашены для дачи показаний. Во-вторых, сам инспектор Кузнецов проходил по делу не как обвиняемый, а как свидетель. Казалось бы, пустячок, но! Именно это обстоятельство лишило его права на защиту. Более того, он продолжал нести службу, причем с табельным ПМ, из которого вылетела роковая пуля. Почему бы не изъять пистолет и не отправить его на экспертизу? Как это положено по закону. Сразу после случившегося он (Кузнецов) сам отвез пистолет в ОВД района Войковский, где написал рапорт на имя начальника райотдела с просьбой провести экспертизу. Но это дело отложили на потом. По непонятной причине в тот же день пистолет был возвращен в батальон ГАИ. Копия расписки офицера, принявшего оружие, имеется в редакции.
Экспертизу все же провели, но спустя девять месяцев. А смысл?
Ведь подозреваемый (в ту пору еще свидетель) все это время и на стрельбище ездил, и в ремонт пистолет сдавал.
Тем временем уголовное дело приостанавливается и попадает в долгий ящик. Произошло это 29 апреля 1998 года.
Три “почему-то”
Странности на этом не закончились. По утверждению инспекторов, пострадавший в момент выстрела был одет в дубленку. Логично было бы ее отправить на экспертизу, ведь на ее поверхности наверняка должны были остаться следы пороховых газов. Однако почему-то и этого не было сделано. В заключении судебно-медицинской экспертизы черным по белому написано, что края раны пострадавшего обожжены. Значит, выстрел производился с близкого расстояния, почти в упор. Именно отсутствие дубленки в качестве вещдока в суде и сыграет свою печальную роль в судьбе инспектора Кузнецова. Версия следствия будет доминировать в суде, а согласно ей выстрел был произведен с большого расстояния, причем умышленно.
Что это значит? То, что стрелял Кузнецов прицельно и держал пистолет параллельно земле. Однако почему-то входное отверстие в теле пострадавшего ниже выходного на восемь сантиметров. Это, позвольте, характерно для стрельбы из миномета или из положения, указанного Кузнецовым (то есть ствол был направлен вверх). Но ни следствие, ни суд это в расчет не приняли. Да и сам суд почему-то состоялся спустя почти три года - в октябре 2001-го.
Судебные тяжбы
Ящик, в котором лежало дело Кузнецова, выдвинули из стола через девять месяцев после случившегося. А еще спустя пять месяцев Кузнецова признают опасным для общества и берут под стражу. Зачем? Человек не собирался скрываться от правосудия, не мешал расследованию. Хотя, может быть, это было реакцией на то, что жалобы в Генпрокуратуру на процедуру странного расследования писал? А может, чтобы был более сговорчивым при решении других вопросов. Тем временем следственная машина завертелась.
В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого написано: “Имея умысел на убийство Г. (фамилия не разглашается) из личных неприязненных отношений, возникших из-за неподчинения Г. требованиям сотрудников милиции... желая наступления смерти Г... произвел повторный выстрел в неподвижно стоящего возле своей машины Г.” Однако в этом же документе есть еще строки: “Смертельный исход не наступил по независящим от него (Кузнецова) обстоятельствам в связи со своевременным оказанием потерпевшему медицинской помощи!”
Возникает вопрос: какая может быть неприязнь у одного человека к другому, если в жизни они до этих пор ни разу не встречались и даже не слышали имен друг друга? А про то, что выстрел мог произойти случайно, в прокуратуре даже слышать не захотели. Хотя, по мнению одного из авторитетных судмедэкспертов столицы кандидата медицинских наук Евгения Баринова, скорее всего, в момент столкновения автомобиля с бордюрным камнем у Кузнецова, сжимавшего в руке оружие, могло произойти самопроизвольное сокращение мышц. И возможно, палец без воли хозяина надавил на спусковой крючок. Есть такое понятие, как психофизиологическая экспертиза. Но по каким-то причинам следователь не назначил ее проведение. А ведь именно она и могла бы дать четкий ответ: выстрел был случаен или нет. Кстати, сам обвиняемый настаивал на ее проведении.
Но как и в описанном случае с пистолетом, его требование не было услышано. Более того, Кузнецов страдал болезнью правого плеча. Можно было бы сделать выписку из медкарты и подшить ее в дело...
По прошествии девяти месяцев после печальных событий наконец дошло дело и до Г. У него была изъята одежда. Следователи искали на ней следы пороховых газов. Не наши. И немудрено! Ведь осмотру и экспертизе подвергался пиджак потерпевшего. Разумеется, на нем не могло быть остатков горения. Не был пиджак первым препятствием на пути пули... А как же дубленка?
- Логично бы было, наверное, следователям допросить в качестве свидетелей и других людей, а именно: водителей трамваев, которые проезжали мимо места происшествия, работников бригады “скорой помощи”, врачей, проводивших операцию. Увы, и этого сделано не было.
Происходили в этой истории и другие таинственные вещи. Пуля, прошедшая сквозь тело пострадавшего, не была найдена. Не обнаружена гильза от первого выстрела. Не было изъято для исследования пробитое колесо “восьмерки”, не осмотрен служебный автомобиль ГАИ, на котором могли быть следы касания потерпевшим машины. Странно, но из дела загадочным образом пропадает протокол добровольной выдачи пистолета инспектором Кузнецовым. Кровь
пострадавшего направлена на экспертизу в 17-ю наркологическую больницу. Задача, стоявшая перед медиками, была проста: уточнить, был ли Г. в момент ранения пьян. По утверждениям гаишников, от него исходил запах алкоголя. Вряд ли будет трезвый водитель гонять зимой по городу на бешеной скорости, рискуя сбить пешехода или снести пивную палатку! Архив больницы неожиданно затопила прорвавшаяся через трубу канализация, а в нечистотах исчезли сведения, которые могли пролить свет на этот вопрос. История болезни раненого также таинственным образом исчезла из 50-й ГКБ. Редакция посылала запрос в это лечебное заведение и получила ответ, что документ изъял еще в 1998 году некий помощник следователя прокуратуры. Увы, в уголовном деле эти документы тоже не фигурировали.
Осенью 2001 года состоялся первый суд. Был вынесен приговор - четыре года строгого режима. Решение районной Фемиды отменил Мосгорсуд, посчитав, что исследование случайности происшедшего не было проведено. Через год судьи приняли новое решение. “Инспектор Кузнецов... умышленно превышая свои служебные полномочия, имея умысел на убийство Г., из личных неприязненных отношений... направил в сторону Г. имевшийся у него пистолет, после чего, осознавая общественную опасность своих действий, предвидя возможность наступления смерти потерпевшего и желая ее наступления... произвел повторный выстрел в неподвижно стоявшего возле своей машины Г.”
Вот так. По логике суда ехал Г. спокойно, увидев инспекторов, приказавших ему остановиться, остановился, подождал немного, а поняв, что к нему никто не подходит, поехал дальше. Машина его двигалась спокойно. Милицейской сирены и требований об остановке он не слышал, а когда колесо у него вдруг спустилось, вышел из машины и пошел по направлению к патрульным, широко раскинув руки в стороны. А Кузнецов открыл по нему стрельбу на поражение...
Евгений КАТЫШЕВ
