| К 70-летию службы по борьбе с экономическими преступлениями |
Из архива громких дел
Кузьма Шаленков, генерал-лейтенант налоговой полиции, генерал-майор милиции, почетный сотрудник МВД, почетный сотрудник налоговой полиции, начинал работу в правоохранительных органах в 1974 году инспектором БХСС Лазовского РОВД Молдавской ССР. В 1995 году был назначен на должность заместителя, а затем - первого заместителя начальника ГУБЭП МВД России. С 2001 по 2002 год работал начальником Главного организационно-инспекторского управления ФСНП России. Сегодня, выйдя в отставку, он по-прежнему передает свой богатый оперативный опыт молодым сотрудникам службы БЭП, преподавая в ВИПК МВД России. Мы попросили его поделиться воспоминаниями о том периоде, когда он возглавлял “банковский” отдел ГУБЭП МВД России и занимался раскрытием многомиллиардных хищений в банковской системе посредством так называемых чеченских авизо.
Банковский кризис
С переходом российской экономики на рыночные отношения, предусматривающие в том числе либерализацию цен, резко ухудшилось финансовое положение предприятий. Если на 1 января 1992 года просроченная взаимная задолженность хозорганов составила 39 миллиардов рублей, то на 1 июня она достигла более двух триллионов рублей. Неплатежи имели практически все предприятия госсектора экономики. Минэкономики России тогда утверждало, что ситуация настолько напряжена, что финансовый кризис может иметь необратимые последствия и вызвать как резкий спад производства и безработицу, так и социальные потрясения.
К основным причинам, вызвавшим “кризис неплатежей”, экономисты и финансисты относили прежде всего возникший в результате либерализации цен недостаток платежных средств, находящихся в обороте. Это усугублялось проводившейся в тот период Правительством и Центральным банком России жесткой кредитной политикой. Так, ставка за предоставленные банком ресурсы увеличилась с 20 до 50 процентов годовых. Коммерческие банки в свою очередь взимали со своих клиентов 60 - 65 процентов. К середине 1992 года ЦБР поднял учетную ставку уже до 80 процентов годовых, но даже такой ее уровень был значительно ниже уровня инфляции.
Во многом замедляло банковский документооборот то, что все расчеты осуществлялись не напрямую между банками, а через расчетно-кассовые центры ЦБР, при этом использовались почтовые отсылки платежных документов. Эти учреждения были буквально завалены мешками с неразобранной корреспонденцией. Операционистки попросту не справлялись с таким объемом работы. Было ясно: система взаиморасчетов оказалась совершенно непригодной к рыночным условиям. В нее легко, как оказалось, можно было внедрить платежные документы, не обеспеченные реальными ресурсами. Однако масштабы посягательств на финансовые ресурсы России, последовавшие далее, превзошли самые худшие ожидания.
Воздушные деньги
Первые признаки глубоко замаскированных хищений стали проявляться примерно в середине мая 1992 года. До нас доходила оперативная информация, не очень внятная и не совсем понятная в плане способа хищений. Затем появились первые задержанные - перевозчики наличных денег.
В частности, 22 мая 1992 года при попытке вывоза из Москвы 6,5 миллиона рублей наличностью был задержан житель Чеченской Республики Мусаев. Проверка показала, что это малая часть денег из 155 миллионов рублей, похищенных в банке. По данному и другим подобным фактам было возбуждено уголовное дело № 81015, которое 30 мая 1992 года было принято к производству следственной частью Следственного комитета МВД России. Практически одновременно и оперативники УБЭП Чеченской Республики установили, что в период с марта по май 1992 года организованная группа лиц, состоявшая из сотрудников коммерческих структур, осуществила хищения денежных средств на сумму более 10 миллиардов (!) рублей. 28 мая 1992 года в Чеченской Республике было возбуждено уголовное дело. И в том, и в другом случае никто не совершал вооруженные налеты на финансовые учреждения, не грабил инкассаторов. Мошенникам удалось провернуть многомиллиардные махинации с помощью фальсификации специальных банковских документов - кредитных авизо.
Механизм банковских афер был примерно следующий. Мошенники засылали в РКЦ от имени некоего коммерческого банка кредитное авизо о перечислении в другой банк на реально существующий счет какого-нибудь ООО энной суммы денег. В таком документе могли быть подделаны (естественно, в сторону увеличения) суммы перечисления, подписи, печати. РКЦ, заваленные подобной корреспонденцией, формально осуществляли проверку подлинности авизо, для чего запрашивали у банка-отправителя подтверждения. Но организовать такое подтверждение, как выяснилось, для мошенников не составляло труда. Им были известны даже условные коды, необходимые для отправки банковских документов. Во многих случаях встречная проверка, или, как говорили, “квитовка”, происходила лишь после того, как средства были зачислены и присвоены. Таким образом, подразделения Центробанка России зачисляли суммы, указанные в авизо, на корреспондентский счет банка-получателя, а последние - на расчетный счет своего клиента, но когда происходила эта самая “квитовка”, выяснялось, что авизо поддельное. Центробанк же зачислял на корсчет банков-получателей реальные средства, принадлежащие государству. Происходила своего рода несанкционированная эмиссия. Фирмы же, получив деньги, растворялись в том небытии, из которого и вышли.
Как только сотрудникам МВД РФ механизм хищений стал понятен, стали очевидны и масштабы угрозы, нависшей над системой наличного и безналичного денежного обращения. Подчеркиваю, это была угроза не конкретным коммерческим банкам, не отдельным банкирам. На грани тотального разрушения оказалась вся денежная система страны. Бюджетникам нечем стало платить зарплаты. О каких реформах могла идти речь в таких условиях? Вся экономическая и финансовая жизнь просто останавливалась! Страна катилась в финансовую пропасть...
“У нас ничего не украли...”
Надо было принимать меры не только, так сказать, полицейского характера, это уже было сделано. Необходимо было задействовать все рычаги государственного механизма и защищать денежную систему от “воздушных денег”, которые угрожали гиперинфляцией и полной утратой контроля над всем и вся. Между тем, в то время как оперативники ГУЭП и следователи Следственного комитета при МВД России уже работали по десяткам уголовных дел, некоторые руководители Центробанка пытались полемизировать с оперативными работниками, обвиняя их в непрофессионализме, некомпетентности и утверждая: “У нас ничего не украли, а если и украли, то не столько”.
Информация о масштабах хищений была направлена Министерством внутренних дел в Верховный Совет России, а также Егору Гайдару, на тот момент занимавшему должность первого заместителя председателя Правительства Российской Федерации. Решением директивных органов страны создается беспрецедентная по количественному составу объединенная следственно-оперативная группа, в которую вошло более сотни следователей, оперативников МВД и МБ России, а также ревизоров. Группе выделяются дополнительные служебные помещения, автотранспорт, техника и материальные средства для оплаты командировочных и других издержек, связанных с работой оперативных служб.
Самое интересное, что в то время когда в Москве уже вовсю шли проверки, аресты и фиксировались суммы, украденные в региональных банковских филиалах, там, на местах, зачастую о хищениях еще и не догадывались.
Поэтому экспресс-информации, методические рекомендации, телеграммы, указания чуть ли не ежедневно высылались во все регионы страны. Были задействованы и международные каналы с использованием возможностей НЦБ Интерпола. Загрузили работой экспертов-криминалистов. Оперативные группы косяками потянулись в Москву для обработки своих региональных эпизодов. Правительство, Президент России, Генеральная прокуратура России информировались о проводимой работе еженедельно.
Количество преступлений росло как снежный ком. Если в 1992 году правоохранительными органами в этой сфере было выявлено 1100 преступлений, в 1993-м - 5596, то в 1994 году - 11274 преступления. За 3 года произошел более чем 10-кратный рост! Между тем нашей следственно-оперативной группе приходилось работать в очень непростых условиях. Как правило, первичные денежные документы имели реквизиты банков, находящихся в районах со сложной общественно-политической и оперативной обстановкой - Чечене, Дагестане, Азербайджане, Армении. Проверка банковских документов там была крайне затруднена, была велика вероятность их утери. Зачастую на наши запросы и следственные поручения нам просто не отвечали. Сотрудникам следственно-оперативной группы приходилось выезжать во множество командировок, нередко связанных с риском для жизни. Ведь речь шла не просто о больших, а об очень больших деньгах!
Так, например, нами была предотвращена попытка хищения более 2,5 миллиарда рублей через мало кому известный коммерческий банк “Эрзи”, находящийся в Назрани. По фиктивным авизо деньги должны были быть зачислены через РКЦ города Твери на расчетные счета неких коммерческих структур в тверских банках. Однако сотрудники подразделений по борьбе с экономическими преступлениями вовремя отследили эту криминальную схему и заставили преступников сыграть в другую игру. Так, по одному из эпизодов в ходе оперативной комбинации было проведено условное зачисление денежных средств на расчетный счет некоего АОЗТ “Валдай”, открытого в Тверском Геоинвестбанке. При попытке обналичивания денежных средств были задержаны трое уроженцев Ингушетии. При обыске у них было изъято 40 миллионов рублей наличными, иностранная валюта, три автомобиля, в том числе один “Линкольн”, приватизированная квартира, два незарегистрированных гладкоствольных ружья и магазин от пистолета ПМ.
Высокая цена беспечности
Однако даже в тех случаях, когда нам удавалось предотвратить хищения, вернуть деньги, уже перечисленные в коммерческие банки, было очень проблематично. Так, например, в московском КБ “Гагаринский” более чем на год зависли на арестованных счетах около 1,5 миллиарда рублей. Вернуть их было возможно лишь по решению суда, который и состоялся примерно через год. Но за этот год инфляция составила почти 1 тысячу (!) процентов, и деньги попросту обесценились.
Вот почему банковские мошенники старались вложить украденную наличность в недвижимость, технику и наиболее ходовые товары народного потребления. В ходе расследования уголовных дел мы находили у аферистов огромное количество автотранспорта, целые фуры и контейнеры с коврами, мехами, винно-водочными изделиями и много других ценностей. Но это была лишь капля в море. Размер ущерба, нанесенного в результате проникновения в систему межбанковских расчетов криминальных структур, к 1994 году составил более 188 миллиардов рублей.
Банковская система нуждалась в принципиально новой, надежной внутренней защите. Ведь доходило до того, что мы обнаруживали у задержанных целые пачки незаполненных бланков авизовок. А ведь это были документы строгой отчетности! Между тем аферистам, особо себя не утруждая, достаточно было лишь вписать суммы...
“Пожар” удалось локализовать, а затем и потушить. Свои меры приняло и новое руководство Центробанка России, которое в 1992 году возглавил Виктор Геращенко. В оперативном порядке была разработана новая система взаиморасчетов, предусматривающая принципиально новые меры безопасности. Серьезной чистке подверглись и банковские кадры. Большое количество банковских служащих были привлечены к уголовной ответственности как соучастники финансовых махинаций.
О том, был ли единый мозговой центр, организовавший беспрецедентную по своей грандиозности финансовую аферу, и где он находился, споры ведутся по сей день. Кто-то считает, что здесь нужно искать “чеченский след”, поскольку в схеме хищений было задействовано большое количество граждан Чечни, чеченские банки. Другие винят в организации этой аферы некую третью силу, заинтересованную в развале страны. И действительно, экономика страны была в шаге от пропасти, ведь суммы украденных мошенниками финансовых средств были сопоставимы с бюджетами некоторых стран из числа бывших республик СССР. Да, многое в тот период установить не удалось. Немало уголовных дел было приостановлено либо за розыском, либо за неустановлением лиц, совершивших эти преступления. Но сделано главное: развал банковской системы был приостановлен. Но на это ушло более двух лет напряженной, самоотверженной и подчас опасной работы следственно-оперативной бригады и сотрудников службы БЭП. Особо хотелось бы отметить работу моих коллег, работавших по этому делу: Георгия Вдовиченко, Олега Степанова, Анатолия Нечаева, Виталия Лавренева, Николая Суковаткина, Александра Трошкова, Ивана Еськова, Владимира Объедкова, Руслана Устраханова, Игоря Мартынова и многих-многих других. И пусть это покажется пафосным, но во многом благодаря их профессионализму удалось остановить страну на пути к финансовой пропасти.
Записала Елена КОРОЛЬКОВА
