Актуальные темы: 
Архив номеров "Щит и меч" 2008-2009 год

Пианистка криминальных дел

В криминальной дореволюционной России было несколько женщин-уголовниц, носивших кличку Золотая Ручка. Одна из них - Ольга Зельдовна Штейн, урожденная Сегалович, ..

Судьбы
В криминальной дореволюционной России было несколько женщин-уголовниц, носивших кличку Золотая Ручка. Одна из них - Ольга Зельдовна Штейн, урожденная Сегалович, навсегда вошла в криминальную хронику Санкт-Петербурга. И криминальная профессия у нее была самая расхожая - мошенничество!

Она родилась в обеспеченной еврейской семье, которая смогла дать ей хорошее образование. В том числе и музыкальное. Сегаловичи жили в Стрельне, под Санкт-Петербургом, и вели достаточно большую торговлю, не жалея средств на дочь.
Успешно поступив в Петербургскую консерваторию, Ольга тут же “закрутила роман” со своим педагогом, профессором Цабелем. Между студенткой и маститым профессором, как тогда говорили, возникли серьезные отношения. Во всяком случае со стороны профессора они действительно имели место, и он сделал юной студентке предложение. Ольга незамедлительно приняла лютеранство и... пошла под венец! Правда, профессор очень скоро пожалел о своем скоропалительном решении. У юной профессорши быстро стали появляться дурные наклонности. Она лихо брала взаймы и перезанимала крупные суммы, сорила деньгами, ее часто видели в дорогих ресторанах... На молодожена навалились счета из самых фешенебельных магазинов. Появились крупные долги...
В общем, после недолгой совместной жизни профессор указал своей юной супруге на дверь...
Но Ольга горевала недолго. В
1902 году она вторично вышла замуж за крупного чиновника фон Штейна, выходца из обрусевшей немецкой семьи, принявшего православие, что с легкостью сделала и его жена.
И снова мадам фон Штейн пустилась, что называется, во все тяжкие.
Одетая по последней моде, остроумная, тонко разбирающаяся в театре, живописи и литературе, она легко становилась душой любой компании, умело входила в доверие, охотно рассказывала о своих связях в финансовых и торговых кругах и запросто бралась посредничать в продаже ювелирных изделий, земельных участков, антиквариата... Правда, деньги и особенно изделия из золота в ходе сделок никогда не возвращались к своим хозяевам. К 1907 году за Ольгой Штейн числилось как минимум семнадцать крупных афер, в которых фигурировали шестизначные цифры, ювелирные изделия из золота и бриллиантов, полотна великих художников, многие из которых были простыми подделками. В конце концов она попала в поле зрения уголовной сыскной полиции и ее всезнающего и всеведающего начальника, легендарного Владимира Гавриловича Филиппова. Понимая, что ее многочисленные похождения подходят к концу и она вот­вот может сменить роскошные апартаменты на тюремную камеру, Ольга решает сделать давно задуманный ход ¬ бросает мужа и уезжает в Америку, рассчитывая скрыться и от обманутых ею людей, и от агентов сыскной полиции. Интерпола в то время не было, зато русский уголовный сыск имел огромный авторитет у полиции всего мира. Едва получив телеграмму о предстоящем прибытии в Америку мошенницы, американские коллеги тут же организовали “встречу” Ольги Штейн. Прямо в здании таможни ее арестовали, а потом, тем же пароходом, вернули в Санкт¬Петербург. В руки российской уголовной полиции. За спиной мошенницы наконец­то захлопнулась дверь тюремной камеры... Защищал мошенницу известный питерский адвокат Бобрищев­Пушкин, дальний родственник великого русского поэта. Его красноречие и определило, в общем­то, достаточно мягкий приговор ¬ всего 16 месяцев тюремного заключения и лишение особых (сословных) прав. Ольга Зельдовна отсидела свой срок, как говорится, от звонка до звонка! А фотография Ольги Штейн и описание ее “подвигов” украсили один из стендов музея сыскной полиции на улице Офицерской, дом 28.
Едва выйдя на свободу, Ольга Зельдовна вновь “заблистала” в свете и снова взялась за старое. И вновь, правда, ненадолго, Владимиру Гавриловичу Филиппову удалось запереть мошенницу в тюремной камере. Вторая судимость тоже ничему не научила ставшую уже профессиональной мошенницу.
Незадолго до Первой мировой войны она в третий раз предстала перед судом по обвинению в мошенничестве с заемными векселями в особо крупных размерах.
К тому времени Ольга Зельдовна знала уголовный кодекс Российской империи не хуже любого адвоката и, бесцеремонно прервав своего защитника, стала защищать себя сама! В течение трех (!) часов она поизносила речь, где было все, кроме раскаяния! Как писал “Петроградский листок” от 21 февраля
1916 года, из ее речи члены суда поняли, что “снять десятитысячную квартиру со старинной дорогой обстановкой без гроша в кармане, купить имение с задатком на “фу-фу” для Ольги Штейн было делом минуты. Ее (поклонники. - Авт.) одевали в шелка и бархат, обвешивали драгоценностями и подавали выезды на рысаках “в яблоках”.
Получила она тогда “на всю катушку” - пять лет тюремного заключения. Срок отбывала в Царскосельской женской тюрьме. Но из тюрьмы она вышла все же досрочно. Помогла Февральская революция 1917 года. Многочисленная зажиточная родня не бросила ее и на этот раз. Обули, одели, помогли с жильем... Впору было приниматься за старое. Но тут пришел Октябрь 1917-го!
Большевики создали свою полицию (милицию) на третий же день Советской власти. И хотя ее работа была очень несовершенна и явно ниже предъявляемых к ней требований, она очень быстро покончила с массовыми погромами. И, что было очень важно, целенаправленно и методично уничтожала крупные банды уголовников, не очень­то считаясь с их политической окраской.
В огромном государстве царили холод, голод, эпидемии заразных болезней - тифа, гриппа... Поскольку Советская власть не очень церемонилась с разномастной шпаной, то Штейн вела себя очень тихо, но... То ли “золотой запас” подыстощился, то ли от скуки, но в январе
1920 года она вступила в “деловой контакт” с неким гражданином Ашардом. В обмен на изделия из золота она бралась достать для Ашарда супердефицитные в те годы сало, сахар, сливочное масло...
Естественно, ценности от клиента она получила вперед! И, естественно, в условленное время на встречу не пришла. Простояв несколько часов на морозе, насквозь промерзший Ашард пошел в ближайшее 29-е отделение милиции, где рассказал о случившемся. Его внимательно выслушали, показали альбом с фотографиями мошенников, который достался советской милиции еще от сыскной полиции. В альбоме Ашард и нашел фотографию своей обидчицы. Через сутки Штейн сидела в камере предварительного заключения. Так Ольга Штейн “потянула” свой первый, уже при советской власти, срок. Об этом
28 января 1920 года сообщила тогдашняя “Красная газета”.
Вернулась Штейн из заключения уже в нэпманский Петроград, где сразу почувствовала себя как рыба в воде. Это было ее время, но... снова села.
После “скорого и гуманного советского суда” Ольга Штейн оказалась в женской колонии под Костромой, и там произошло то, что могло произойти только с женщиной ее энергии, склада ума и характера. У заключенной Штейн начался бурный роман с начальником колонии Кротовым. Влюбившись в Ольгу Зельдовну, ставшую к этому времени Ольгой Григорьевной, Кротов помог ей “за примерное поведение” освободиться досрочно. Сам начальник колонии тут же уволился по “состоянию здоровья”, и молодожены отправились в Москву. Здесь под влиянием своей супруги Кротов пытался заняться вначале коммерцией, а затем стал обыкновенным уголовником и был убит чекистами при задержании.
И снова Ольге пришлось возвращаться в Ленинград. Ее дальние родственники, жившие под Ленинградом, приютили ее, но вскоре она снова попалась, теперь уже на мелких кражах, и осталась без жилья. Опустилась, ночевала на вокзалах, попрошайничала. Пускаться на серьезные аферы без средств уже не могла.
Однажды судьба привела ее на Сенной рынок, где она увидела бывшего солдата, торговавшего квашеной капустой собственного изготовления. Как говорится, “встретились два одиночества...” Выбора у постаревшей аферистки не было, и она стала женой “героя гражданской войны”. Для Штейн этот опустившийся, спивающийся человек стал той соломинкой, за которую она схватилась не раздумывая. Жили “молодые” с доходов от своего огородика и на крохотную пенсию мужа. Муж медленно спивался, и Ольга делала все сама: вскапывала огород, солила и продавала капусту и другие овощи. И только старые петербуржцы да еще ветераны уголовного розыска знали о бурной биографии этой неопрятной, опустившейся женщины, которая с видом королевы торговала капустой...
Она тихо, как и муж, ушла из жизни и была захоронена на одном из кладбищ за счет государства. Провожать в последний путь ее было некому.

Ростислав ЛЮБВИН
г. Санкт¬Петербург

Другие материалы раздела
МИЛИЦИЮ ПРИНИМАЛ КРЕМЛЬ
КАВКАЗСКИЙ РАЗЛОМ
МАРШ ЛЕЙТЕНАНТОВ
Расстрелянная ночь
…К теракту бандиты готовились тщательно. Когда январской ночью к засаде приблизилась автомашина начальника республиканского УБОП, огонь был открыт одновременно из нескольких точек.
РОССИЯ, ВПЕРЁД !
Новости 24
Интересное в сети
© 2006-2013 Информационное издание Симеч. Все права защищены.
При использовании материалов ссылка на www.simech.ru обязательна.
E-mail:contact@simech.ru
Размещение рекламы: reklama@simech.ru
Часть материалов может содержать информацию,
не предназначенную для пользователей младше 18 лет.

Архив номеров газеты "Щит и меч" | www.simech.ru