Только перечисление всех операций, выполненных за 13 лет бойцами отряда специального назначения “Русь”, займет не одну страницу. |
Мужская работа
Только перечисление всех операций, выполненных за 13 лет бойцами отряда специального назначения “Русь”, займет не одну страницу. География работы его бойцов - десятки населенных пунктов по всей стране. Они всегда там, где беда, где востребованы их мужество, героизм и высочайший профессионализм. Они воевали с бандитами и террористами, освобождали заложников, жертвовали своим здоровьем, а порой и жизнью, защищая покой россиян.
О сегодняшнем и завтрашнем дне отряда, о стоящих перед ним проблемах и путях их решения наш корреспондент Богдана Лагутина беседует с командиром подразделения полковником Юрием Дидковским.
- Юрий Иванович, первый вопрос напрашивается сам собой: судя по дате, своим рождением отряд обязан событиям в Чечне. Менялось ли назначение отряда на протяжении прошедших лет и в чем оно заключается сегодня?
- Необходимость создания новых подразделений спецназа четко проявилась еще раньше - в конце 80-х, когда страну потрясли межнациональные конфликты. Для пресечения массовых беспорядков в очаги столкновений - Сумгаит, Баку, Ереван - стали привлекать внутренние войска, немногочисленные милицейские части оперативного назначения, курсантов военных училищ. Но конфликты возникали вновь и вновь, и офицерам, не имевшим до этого практического опыта противостояния большой массе людей, было очень тяжело справляться с ситуацией. К тому же существовал серьезный психологический барьер: приходилось применять силу не по отношению к врагу, а к своим же согражданам. Казалось: как можно им вообще противостоять?
Я видел все это своими глазами, когда, будучи курсантом 3-го курса, участвовал в событиях, происходивших в Сумгаите. Это было жутко: сожженные дома, убитые и истерзанные женщины, дети. В очаги беспорядков привлекалось много войск, но их эффективность была невысока. Куда лучше действовали вновь созданные тогда спецподразделения ОДОНа: так, в Баку небольшая группа военнослужащих спецназа - человек 15 - смогла рассеять 5-тысячную толпу. Тогда разъяренных людей остановили практически голыми руками, используя не столько приемы рукопашного боя, сколько метод психической атаки. Инстинкт толпы очень силен, и она может быть страшно жестокой. Поэтому ей нужно дать понять, что с нами лучше не связываться, лучше уйти. Блеск в глазах действует лучше спецсредств.
В последующем на базе роты спецназначения в ОДОНе был сформирован учебный батальон специального назначения “Витязь”. Затем, чтобы поднять статус несения службы в этом подразделении, он был переименован в отряд спецназначения и успешно выполнял задачи во всех горячих точках.
Обстановка в стране все накалялась, подтверждая необходимость создания аналогичных подразделений. Второй отряд специального назначения - “Русич” - был сформирован в Новочеркасске.
Третьим отрядом, созданным на территории Российской Федерации, стал наш. Одно время он носил имя “Центр”, но это название не прижилось, и в 1995 году на общем собрании личного состава было принято название “Русь”.
Задачи, стоящие перед отрядом, в общем-то не изменились. Обстановка на Северном Кавказе по-прежнему напряженная - слишком много за границей желающих “расшатать” этот наш регион. И если сегодня она несколько стабилизирована в Чеченской Республике, то в Дагестане, Осетии, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии все достаточно непросто...
- И где в связи с этим вам и вашим подчиненным чаще приходится бывать: в Москве или в зонах конфликтов?
- Отряд является резервом главнокомандующего внутренними войсками. По мере необходимости нас привлекают для решения задач в любой точке Российской Федерации. В сентябре прошлого года мы вернулись из командировки в Чеченскую Республику - находились там безвылазно 11 месяцев. После этого в составе отряда никуда не выезжали, но отдельные группы выезжали и выезжают постоянно. Не только на Кавказ. Мы как пожарные: где вспыхнет очаг - туда и мы. Скажем, когда произошли печально известные события в Кондопоге, наши бойцы были в готовности убыть туда для обеспечения правопорядка.
Кроме того, отряд привлекают для обеспечения безопасности всех общественно значимых мероприятий в разные регионы России: так, например, мы участвовали в охране саммита “большой восьмерки”, экономического форума в Петербурге. Наша главная задача, определенная в законе о внутренних войсках, - это охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности на территории Российской Федерации.
- В настоящий момент основу отряда составляют солдаты-срочники. Как отразится на боеспособности подразделения сокращение срока службы по призыву: сегодня - до полутора лет, а уже завтра - до одного года? Ведь даже командиры не столь боевых подразделений говорят, что за такой короткий срок невозможно подготовить бойца. А вам, наверное, вдвойне тяжелее?
- Сокращение срока службы приведет к тому, что мы не сможем качественно готовить солдат. И единственный выход из ситуации - перейти на контрактную форму комплектования. Мне предписано до конца года укомплектовать все боевые подразделения военнослужащими по контракту. Однако здесь нас ожидают проблемы не меньшие, а может, даже и большие, чем с призывниками. Контракт - это хорошо, но для того, чтобы призвать бойца по контракту, мы должны дать ему нормальную зарплату. То, что он получает сегодня 5 тысяч рублей в месяц, признать достойным жалованьем никак нельзя, в Москве на такие деньги вообще не выжить.
Но это еще не все. Согласно закону мы должны предоставить военнослужащим нормальные условия жизни: общежитие, какового мы, увы, не имеем. А вариант, при котором контрактник будет жить в казарме вместе со срочниками, не приемлем. Контрактник после службы должен пойти к семье, отдохнуть, в конце концов лечь поспать. А где? В казарме ему никто спать до отбоя не позволит.
Смешанная же система комплектования вызывает еще больше вопросов. Сейчас по примеру Министерства обороны рассматривается вариант комплектования контрактниками всех должностей сержантов. Но в 18.00 контрактник, если он не в наряде или не на дежурстве, взял под козырек, переоделся в “гражданку” и ушел. Если он сержант, то, уходя из подразделения, должен назначить одного из солдат старшим, исполняющим его обязанности. А это уже нарушение устава.
Солдат не имеет права командовать такими же солдатами, как и он. По большому счету это узаконенная дедовщина.
И таких нюансов очень много. Скажем, в подразделении восемь человек: четыре - по контракту, четыре - по призыву.
Контрактники вечером разошлись по домам, а четверо оставшихся срочников убирают территорию, которая рассчитана на восьмерых. На мой взгляд, подразделения должны быть полностью укомплектованы военнослужащими либо по призыву, либо по контракту.
Мы сейчас будем выходить с предложениями: сократить учебную группу, чтобы после принятия Присяги бойцов не в учебные подразделения отправлять, а сразу в боевые группы, где бы они одновременно обучались и втягивались в боевую работу. Это, конечно, вынужденная мера, но другого выхода из ситуации мы пока не видим.
- А каков сегодня призывной контингент?
- Очень слабенький - как физически, так и морально. Нам предоставлено право отбирать военнослужащих в военкоматах. В среднем нашим требованиям соответствует один из десяти призывников. Половина из них отсеивается на учебном сборе молодых солдат. Отсев осуществляют как врачи и психологи, так и командиры подразделений. Затем формируется учебная группа, бойцы в течение четырех месяцев обучаются азам службы. В ходе обучения молодых людей опять тщательно проверяют и врачи, и психологи, и командиры: ведь бывает, что при напряженных нагрузках обостряются хронические заболевания, проявляются нервно-психические расстройства, о которых военнослужащие не подозревали ранее. Затем проводится тестирование и вновь отсеивается часть бойцов, не прошедших по тем или иным критериям. Так что в боевые группы попадает лишь небольшой процент тех, кто был к нам направлен из военкоматов.
Это не беда, если есть из кого отбирать. Но сегодня юноши столь слабы телом и духом, что не выдерживают самых мизерных нагрузок. Трое из призванных весной молодых людей через несколько дней пребывания в отряде оказались в психиатрической лечебнице, еще двое подлежат комиссации по состоянию здоровья в связи с другими серьезными заболеваниями.
К тому же все чаще к нам попадают ребята, которые просто не желают служить - ни у нас, ни где бы то ни было. Вот простой пример. Утром мы проводим физзарядку на территории части. Пробежав пять-семь кругов (каждый круг - метров 70), новобранец падает на землю, бьется в истерике, кричит, что убежит, не будет служить. Это что, боец спецназа?
- Так, может, причины массового дезертирства надо искать не только в дедовщине? Может, дело еще и в физической и психической ослабленности молодых людей, которые бегут от нагрузок?
- Думаю, здесь имеет место совокупность факторов. Среди которых, безусловно, и физическая, и моральная ослабленность молодых людей. Я помню, какие ребята приходили в спецподразделение раньше. И ростом повыше, и в плечах пошире, и образование не ниже среднего, обязательное условие - полная семья. Все эти требования жестко соблюдались. Сейчас они тоже существуют, но больше на бумаге, поскольку людей, соответствующих им, остается все меньше. Мы вынуждены набирать ребят в том числе с неполным средним образованием, из неполных семей. У нас просто нет иного выхода.
Сегодня военкоматы пытаются сделать все, чтобы выполнить план. Закрывают глаза на болезни призывников, ставят в документах 1-ю группу здоровья. А мы потом на первой стадии обследования отсеиваем огромное количество молодых людей. Ведь те трое ребят, что находятся сейчас в психиатрической лечебнице, не у нас в отряде за два дня умом повредились. Мы даже не успели им никаких нагрузок дать. После первой же зарядки они впали в буйную истерику, и гражданские психиатры (не наши врачи), которых мы вынуждены были вызвать, направили их в специализированные клиники. Но ведь все эти вещи можно было выявить еще в военкоматах!
Или другой случай. Попадает к нам парень с ярко выраженной гипертонией. Да ему любые нагрузки противопоказаны, а его с чистыми документами - в спецназ. Спрашиваем парня: ты говорил в военкомате о своей болезни? Да, говорит, а мне, мол, ответили: ничего страшного, пойдешь служить, не надо, сынок, от армии косить.
Много призывников сегодня из неблагополучных семей, где родители пьют. Это не может не сказаться на морально-нравственном состоянии этих молодых людей. Тут вам и нервная возбудимость, и слабая адаптация, и неготовность выдерживать нагрузки.
Большой потерей для армии и внутренних войск стало выведение из призывного контингента студентов, которые всегда были наиболее развитой, подготовленной и физически, и морально частью молодежи. Фактически мы потеряли лучший пласт молодежи. На мой взгляд, это неравноправие и нарушение Конституции, в которой определено, что все люди равны. А получается, одни служат, другие - нет.
Раньше учебная группа у нас напоминала школу выживания - нагрузки были такими, что справлялись с ними только сильнейшие. И они вырастали в настоящих бойцов. Сегодня мы не даем бойцам и половины тех нагрузок.
- А есть ли в отряде женщины? Нужны ли они, на ваш взгляд, в войсках вообще и в спецназе в частности?
- Солдатов Джейн у нас нет. В отряде служат 29 женщин, но на таких вспомогательных должностях, как делопроизводители, бухгалтеры, фельдшеры. Я считаю, что ненормально, если женщина будет пулеметчиком или гранатометчиком. Кто бы меня ни убеждал в обратном, я уверен - это неестественно. И если сегодня наши женщины берут в руки автомат или садятся в танк, то это происходит от бессилия мужчин.
- Все течет и изменяется. Хочется верить, что обстанвока стабилизируется и вскоре наша жизнь станет более мирной, менее конфликтной. На ваш взгляд, настанет ли время, когда необходимость в специальных подразделениях отпадет, потому что для них просто не останется работы?
- Конечно, по мере стабилизации обстановки в стране неизбежно будет возникать вопрос о сокращении численности специальных подразделений. И такая задача уже ставится. Скажем, в перспективной программе реформирования внутренних войск, рассчитанной на срок до 2015 года, заложено некоторое сокращение, в частности и численности нашего отряда. Это нормально. Но в то же время есть конкретные теоретические выкладки, которыми определен минимально возможный численный состав подобных отрядов, исходя из практики применения спецподразделений. И снижать численность ниже этих цифр нельзя.
Вот вам простой пример. До 1993 года мы в своей практике иногда использовали щиты и резиновые дубинки для ликвидации массовых беспорядков. Начиная с 1994 и вплоть до 2004 года мы - внутренние войска в целом и спецподразделения в частности - про них совершенно забыли: просто не было массовых беспорядков, волнений, когда эти орудия следовало бы применять. На первый план вышли другие задачи: борьба с бандитизмом и терроризмом. В настоящее время эти задачи остаются актуальными, но одновременно с этим нам приходится вспоминать про щиты и дубинки. Причем схожие тенденции происходят во всем мире. В Венгрии полицейские были вынуждены применять водометные машины, спецсредства для того, чтобы прекратить массовые беспорядки. То же самое происходило во Франции, затем в Германии. То, что, казалось, кануло в Лету, возвращается.
Другими словами, если стабилизируется ситуация с терроризмом, хотя это прогнозировать трудно, неизбежно будут возникать какие-то иные ситуации, требующие использования спецподразделений. Сегодня все чаще повышенного внимания к себе требуют антиглобалисты, завтра это могут быть еще какие-то силы. Так что, к сожалению, без работы мы еще не останемся очень долго.